НеОстров Крым. Часть пятая. "Борющийся народ непобедим"

Пятая часть цикла посвящена разговору с отцом задержанного участника проукраинского митинга 26 февраля 2014 года - Бекиром Дегерменджи

ИзбирКом продолжает знакомить читателей с ситуацией в оккупированном Крыму. Предыдущие части цикла публикаций вышли в декабре и начале января.

Пятая часть посвящена разговору с отцом задержанного участника проукраинского митинга 26 февраля 2014 года - Бекиром Дегерменджи.

На Турецкой улице, возле здания районного суда Симферополя, немноголюдно. Зато в небольшом кафе напротив негде протолкнуться. За столиками сидят мужчины в крымскотатарских головных уборах и пьют кофе.

- Дайте девочке тоже кофе. С молоком? Давай, выпей с нами кофе. Пока заседание идет, можем посидеть, поговорить. Это моя жена Алие. Она – общественный защитник и ей разрешают сына посещать в СИЗО, - Бекир Дегерменджи угощает меня кофе и рассказывает о сыне.

Мустафа Дегерменджи уже полтора года находится в СИЗО по так называемому «делу 26 февраля». Почти три года назад, 26 февраля 2014 года, в Симферополе состоялся массовый митинг у стен Верховной Рады Автономной республики Крым. Меджлис крымскотатарского народа призвал всех крымчан прийти к парламенту и не допустить проведения заседания, которое может поставить под угрозу территориальную целостность Украины. Тогда на митинг вышли тысячи людей. Тогда же и там же свой митинг организовала партия «Русское единство» во главе с Сергеем Аксеновым. В результате в тот день произошли стычки между двумя сторонами. Митинг закончился победой проукраинской акции – заседание парламента было отложено. Однако рано утром следующего дня правительственные здания были захвачены российскими военными без опознавательных знаков – Крым был оккупирован.

В 2015 году оккупационные власти начали уголовное преследование против нескольких участников проукраинского митинга. Был задержан один из лидеров Меджлиса Ахтем Чийгоз, а также Мустафа Дегерменджи и Али Асанов. И если Ахтема обвиняют в организации беспорядков, то других задержанных – в том, что они выполняли его «приказы». Суды идут второй год, адвокаты не берутся прогнозировать исход дела, а родные говорят, что задержанным много раз предлагали оговорить Чийгоза.

Мустафа Дегерменджи на суде. ФОТО: Мавиле Дегерменджи

- Они пытаются обвинить их в организации массовых беспорядков. Но даже на судах стало ясно, что только несколько человек из 200 опрошенных говорят, что просто видели Чийгоза в тот день. Но даже они не говорят, что он руководил митингом. Они говорят, что одна сторона кричала, что Крым – это Россия, а вторая, что Крым – это Украина. Аксенов, кстати, тоже там был, хотя он говорит, что просто проходил мимо. Отсмотрели сотни фотографий, на которых нет нашего сына, нет Чийгоза, зато есть те, кто был за Россию и видно, как они толкаются и дерутся. Но за решеткой сидят представители только одного митинга, - говорит Бекир Дегерменджи.

По его словам, следователи не раз предлагали сыну дать показания против А. Чийгоза:

- Хотели, чтобы они оговорили Ахтема. Мол, даете показания против – у вас больше нет проблем. Но мой сын его даже не знал. Мы приехали тогда в Симферополь, как и все остальные, поучаствовали в митинге и уехали домой. Как он мог выполнять какие-то его приказы? Он там был, так как считал это необходимым. Но ни о каких беспорядках или насильственных действиях и речи быть не может. С каждым судебным заседанием становится ясно, что доказательств против наших ребят нет. Обвинители сами не знают, что делать, потому и тянут время. Это чистая политика. Решат «наверху», что можно отпускать – отпустят. Решат, что надо посадить в тюрьму – посадят.

Митинг в Киеве. ФОТО: Мавиле Дегерменджи

К судебным заседаниям он относится с иронией:

- На одном заседании спрашивают одного «свидетеля»: вы участвовали в массовых беспорядках? «Нет». «А вас татары толкали?». «Да». «А вы толкались?». «Да». «Так как же вы не участвовали?». «Я ничего не знаю». Вот такие показания они все дают. Никто никого не видел, никаких доказательств нет, но люди в СИЗО сидят полтора года.

На вопрос о том, в каких условиях находится сын, отвечает кратко:

- Он все равно нам не расскажет, если плохо. Чтоб мы не переживали. Знаю, что спят по очереди, мест не хватает в камере. Тяжело.

С горечью говорит Бекир об отношениях с бывшими друзьями и соседями:

- Отношение к нам, крымским татарам, резко поменялось. Как пришли «зеленые человечки», те, кого мы считали друзьями, ими перестали быть. А было много раньше. Я не верю никому уже и не общаюсь с ними. Уже нет и не будет тех отношений. Они уже выбрали наши дома. Приходили и говорили: «В 44-м году вы нам оставили дома, а теперь и гостиницы оставите». Вот так. Их же никто не заставляет такое делать, правда? Зачем они так? Я общаюсь с русскими, но с теми, кто не живет в Крыму. С крымскими не общаюсь. Им на самом деле все равно, какая власть. Хоть китайцы завтра придут – они согласятся. Нас все время обвиняли в предательстве в 44-м году, а на самом деле кто предателем оказался? Недавно одна учительница выступала, сказала, что пора нас на баржи грузить. Не знаю… Время такое. Они ликуют громко на улицах: «Укра снова наши завалили». Как так можно?

И напрочь отрицает возможность покинуть полуостров:

- Мы мирно на эту землю вернулись. Мы не уедем. Куда нам уезжать со своей земли? Я знаю, они хотели бы, чтоб мы уехали. Скажу так, может, это и слишком красиво, но это правда: «Борющийся народ непобедим». Вот так.

На прощание Бекир улыбается:

- Я и раньше ни на кого не надеялся, и сейчас. К Украине хорошо отношусь, к вашему народу – с уважением. Но у страны сейчас такая позиция, как Медведев говорил: «Денег нет, но вы держитесь там». Мы держимся, конечно. Но хотелось бы, чтобы вы там о нас не забывали.

… Очередное судебное заседание подходит к концу. Родные и знакомые, которые каждый раз приходят поддержать семьи задержанных, постепенно расходятся.

- Сегодня заседание быстро закончилось. Если идет дольше, приезжают двое – муж и жена – и угощают всех пловом. И молча уезжают. Я не знаю, кто они. Вот такая поддержка бывает. Молчаливая, - говорит мне один из тех, кто регулярно приходит на заседания.